Установка памятника
П. А. Столыпину в Москве
Фото: ИТАР-ТАСС
возложили цветы к памятнику
Петру Столыпину. 27.12.2012 года.
по материалам сайта "Правительство России"
На сооружение памятника П.А. Столыпину в Москве собрано пожертвований 1095 на сумму 27 586 639.14 руб.
Видео
Права и свободы. / К.И. Могилевский
Столыпин выделил и актуализировал проблему полного и окончательного раскрепощения личности. По его мнению, понятие «свободы человека и человеческого труда» в принципе несовместимо с какими-либо формами закрепощения личности: гражданским неполноправием, зависимостью от общины, ограничениями по этническим и конфессиональным признакам, законодательной неотрегулированностью политических прав и свобод.
Одна из стратегических задач Столыпина состояла в освобождении «становящейся личности» от сословных, национальных, общинных ограничений в русле провозглашенных в Манифесте 17 октября 1905 г. принципов. Столыпинским правительством разрабатывалась система мер, направленных на реальное обеспечение гражданских и политических свобод личности. В этом плане ключевое значение имел Указ 5 октября 1906 г. «Об отмене некоторых ограничений в правах сельских обывателей и лиц других бывших податных сословий». «Уравнение прав крестьянства с остальными сословиями России, - считал Столыпин, - должно быть не словом, а должно стать фактом» (Столыпин П.А. Нам нужна Великая Россия. Полное собрание речей в Государственной думе и Государственном совете. 1906-1911. М., 1991.С. 251). Указ 5 октября 1906 г., с одной стороны, как раз и ликвидировал архаичную систему разного рода ограничительных мер, приводивших к вопиющей гражданской и политической неполноправности, а также к ущемлению личного достоинства крестьян, а с другой – предоставлял крестьянам широкий круг прав, уравнивающих их в положении с другими категориями населения, в том числе и с дворянством (в отношении государственной службы).
Данный Указ был принят в порядке чрезвычайного законодательства по 87 ст. Основных законов. Его проект был рассмотрен в Совете министров 9 и 12 сентября 1906 г. Общее направление работы было сформулировано еще до начала обсуждения: «Равенство населения перед законом является показателем всего последующего пути нашей государственной и общественной жизни». Столыпин специально подчеркивал, что в сложившейся ситуации необходимо «сделать дальнейший шаг по пути гражданского равноправия и слияния крестьян с остальными сословиями» (Особые журналы Совета министров царской России. 1906 г. Вып. 2. М., 1982. Особый журнал Совета министров 9 и 12 сентября 1906 г. С. 333-334).
Указ имел принципиальное значение для создания условий и предпосылок формирования гражданского общества в России. Пункт II Указа освобождал сельских обывателей и лиц других бывших податных состояний: «а) от предоставления ими увольнительных общественных приговоров при поступлении в учебные заведения и на гражданскую службу, равно как и от исполнения личных натуральных повинностей и от несения общественной службы на все время прохождения курса в учебных заведениях или состояния лиц в гражданской службе и б) от необходимости предъявления при поступлении в белое духовенство или при пострижении в монашество увольнения от общества, согласия казенной палаты и разрешения губернатора».
Согласно пункту III Указа, предполагалось отменить ранее обязательное исключение вышеназванных категорий лиц из обществ: «а) при вступлении их в гражданскую службу, б) при производстве их в чины, в) при получении орденов и знаков отличия, г) при окончании курса в учебных заведениях, д) при получении ученых степеней и званий, а также е) вообще при приобретении ими высших прав состояния, разрешив этим лицам оставаться в составе своих обществ, пользуясь, впредь до добровольного выхода из них или причисления соответственно приобретенным ими правам в иное сословное общество, всеми связанными с принадлежностью к своим обществам правами, а равно и неся соответственные обязанности, причем в отношении подсудности, наказаний и последствий, определяемых для преступных деяний, означенные лица подчиняются, однако, узаконениям, действующим по отношению к тем высшим сословиям или званиям, права коих сии лица приобрели».
Пункт VI отменял с 1 января 1907 г.: «а) подушную подать, взимаемую с сельских обывателей в некоторых местностях империи; б) круговую поруку в уплате окладных государственных и земских, а также и мирских сборов в тех местностях, на которые не распространяется действие закона 12 марта 1903 г. об отмене круговой поруки, и в) отдачу неисправного плательщика в заработки и определение к нему опекуна в качестве особых мер взыскания сборов и повинностей».
Пункт VII отменял: а) особые правила о наказуемости сельских обывателей и других лиц, подведомственных волостному суду, по решениям этого суда за проступки, не наказуемые по уставу о наказаниях, налагаемых мировыми судьями; б) правила о принудительной отдаче бывших податных состояний в общественные работы, в качестве особых мер наказания или при несостоятельности их к уплате присужденных по судебным приговорам денежных взысканий и в) особые меры взыскания, предусмотренные действовавшим законом в отношении волостных судов Прибалтийских губерний и заключавшихся в испрошении прощения у обиженного, в публичном объявлении о жестокосердии осужденного и в отдаче в бесплатные работы на срок не более 7 дней.
В пункте VIII отменялись обязательные постановления: а) о порядке разрешения семейных разделов; б) о запрещении сельским обывателям, не владеющим недвижимыми имуществами, обязываться векселями и в) о запрещении бывшим горнозаводским людям и крестьянам устраивать огнедействующие заведения и лесопильные мельницы, а также производить торговлю лесом в заводских селениях.
Пункт X отменял правило об утверждении губернатором земских гласных от сельских обществ из числа кандидатов, избранных волостными сходами, предоставив избранным кандидатам самостоятельное избрание из своего состава положенного числа гласных и определение очереди замещения их остальными кандидатами, согласно следующим правилам: а) избранные волостными сходами кандидаты в гласные от сельских обществ созываются уездным предводителем дворянства (либо замещающим его лицом) на особый съезд для избрания из своего состава положенного числа гласных и определения, посредством выбора, очереди заступления гласных остальными кандидатами и б) открыв съезд, уездный предводитель дворянства, либо заменяющее его лицо, объясняет собравшимся порядок действий съезда и предлагает им выбрать из своего состава председателя съезда, которому и передает, по его избрании, руководство занятиями съезда. Выборы на съезде регламентировались Правилами о выборе гласных в земских избирательных собраниях.
Пункт XI отменял статьи Положения «Об установлениях, заведующих крестьянскими делами», в силу которых «лица, подведомственные волостному, сельскому и инородческому управлениям, подвергаются, по постановлениям земских и крестьянских начальников, без формального производства административным взысканиям за неисполнение распоряжений означенных должностных лиц».
Пункт XII вводил определенное ограничение компетенции уездных съездов, которые могли отменять приговоры крестьянских общественных сходов по представлениям земских и крестьянских начальников, «только в тех случаях, когда приговор постановлен несогласно с законами, либо когда приговор, нарушающий законные права членов сельских обществ или приписанных к волости лиц, обжалован заинтересованными лицами».
Одновременно Указ 5 октября 1906 г. в пунктах IV, V и IX значительно расширял права сельских обывателей, принадлежавших к составу сельских обществ. Так, согласно пункту IV, они получали право: «а) вступать, без обязательного увольнения из этих обществ, в другие сельские общества, пользуясь, впредь до добровольного выхода из состава прежних обществ, всеми, связанными с принадлежностью к сим обществам, правами, а равно и неся соответствующие обязанности, и б) получать по отказе от участия в пользовании мирской землей или при отчуждении принадлежащих им участков таковой земли беспрепятственное увольнение из сельских обществ без соблюдения требований, означенных в статье 208 Общего положения о крестьянах и в статье 165 Положения о башкирах.., при условии обязательного причисления их к своим волостям без согласия волостного схода, кроме тех случаев, когда увольняемые состоят уже в других обществах, либо приняты в таковые или состоят в гражданской службе, либо приобрели высшие права состояния».
Пункт V предоставлял сельским обывателям и лицам других бывших податных состояний свободу избрания постоянного места жительства на одинаковых, указанных в Уставе о паспортах, основаниях с лицами других сословий. Причем постоянным местом жительства признавалось не место приписки, а «место, где они по службе или занятиям, или промыслам, или недвижимому имуществу имеют оседлость, либо домашнее обзаведение». Им, согласно статье 47 Устава о паспортах, выдавались «в качестве видов на жительство бессрочные паспортные книжки как в местах приписки – от сословных учреждений, так и в местах постоянного жительства – от полицейских управлений, а в столицах – участковых приставов».
Пункт IX предоставлял сельским обывателям, обладающим установленным цензом, помимо надельной земли, право «участвовать во вторых земских избирательных съездах и собраниях независимо от участия их в выборах гласных от сельских обществ уезда».
Указ 5 октября 1906 г., освобождавший «становящуюся личность», стал важным шагом в процессе перехода сословного общества к гражданскому. Он отвечал потребностям политической, социальной и экономической эволюции в стране, настоятельно требующим гражданского равноправия и политических свобод, интересам многомиллионного крестьянства России.
Проведенный по 87 ст., соответствующий законопроект был внесен Столыпиным во II Государственную Думу 10 февраля 1907 г., но до ее закрытия не был рассмотрен. 22 ноября 1907 г. проект был передан в III Государственную Думу, по постановлению которой поступил на рассмотрение в комиссию по законодательным предположениям. Доклад комиссии, представленный 6 марта 1912 г., не был обсужден, и, согласно думскому Наказу, IV Государственная Дума начала новое рассмотрение законопроекта. 25 января 1913 г. проект вновь передали в комиссию по направлению законодательных предположений, 24 апреля 1913 г. ее доклад был внесен для представления в общее собрание Думы. Намеченное на апрель обсуждение не состоялось. 29 апреля 1913 г. проект передали в комиссию по судебным реформам, доклад которой был представлен в Думу лишь 16 мая 1916 г. Обсуждение проекта проходило в июне 1916 г. 18 июня законопроект был, наконец, принят Думой и передан в редакционную комиссию; ее доклад был подготовлен к 11 июня 1916 г. Затем, 20 июня, проект поступил в Государственный Совет, но до февраля 1917 г. так и не успел пройти обсуждения.
В логической связке с ранее изданными в порядке верховного управления Временными правилами «Об обществах и союзах», «О публичных собраниях» (4 марта 1906 г.), «О периодической печати» (18 марта 1906 г.), «О неповременной печати» (26 апреля 1906 г.) находился столыпинский проект «О неприкосновенности личности и жилища и тайны корреспонденции». Законопроект был составлен особой межведомственной комиссией под председательством товарища министра внутренних дел, сенатора А.А. Макарова.
Согласно проекту никто не мог быть наказан иначе, «как в порядке, законом определенном»; никто не мог быть судим «иначе, как тем судом, которому по закону подведомственно вменяемое в вину деяние», никто не мог быть задержан или заключен под стражу либо подвергнут личному обыску «иначе, как в случаях, законом определенных, и при том лишь по предъявлении письменного на то требования, от подлежащей судебной власти исходящего».
Одновременно в проекте фиксировались правовые функции полицейских, следственных и судебных органов, которые имели право действовать исключительно в рамках закона. Так, лица могли быть задержаны полицией без санкции судебных властей лишь в следующих случаях: «1) когда подозреваемый застигнут при совершении преступного деяния или тотчас после его совершения; 2) когда потерпевшие от преступления или очевидцы укажут прямо на подозреваемое лицо; 3) когда на подозреваемом или в его жилище найдены будут явные следы преступления; 4) когда вещи, служащие доказательством преступного деяния, принадлежат подозреваемому или оказались на нем; 5) когда он сделал покушение на побег или пойман во время или после побега и 6) когда подозреваемый не имеет постоянного места жительства или оседлости». Кроме того, полиция могла задержать лиц, «пребывание которых на свободе угрожает непосредственно опасностью самим этим лицам, либо их окружающим, или сопряжено с незаконным нарушением свободы других лиц либо общественной благопристойности».
Лица, задержанные полицией без санкции судебной власти, должны были быть в течение 24 часов «или освобождены, или же препровождены к судье либо судебному следователю», который «незамедленно и, во всяком случае, не позднее 24 часов опрашивает задержанного и отдает письменный приказ или о дальнейшем содержании его под стражей, или об освобождении».
В проекте содержались статьи 14 и 15, согласно которым «никто не может быть ограничиваем в избрании места пребывания или передвижения с одного места на другое, за исключением случаев, особо в законе указанных», и «вход в жилище без согласия его хозяина допускается не иначе, как по призыву из сего жилища или для оказания помощи при несчастных случаях, или же во исполнение должностным лицом возложенных на него законом обязанностей». Полиция могла производить «осмотры, обыски и выемки без постановления о том судебной власти лишь в тех случаях, когда ею застигнуто совершающееся или только совершившееся преступное деяние, а также когда до прибытия на место происшествия представителя судебной власти следы преступления могли бы изгладиться». В статье 18 проекта говорилось о нерушимости тайны почтовых, телеграфных и телефонных сношений. Отступления от этого правила допускались лишь «в целях раскрытия преступных деяний».
Таким образом, в данном проекте решались две взаимосвязанные задачи: во-первых, личность, получив права, включалась в единое правовое пространство и воспитывалась в духе правопорядка и законности; во-вторых, фиксируемые в проекте права личности сопрягались с ее ответственностью перед законом.
8 марта 1907 г. Столыпин внес законопроект во II Думу, однако он остался нерассмотренным и был повторно внесен в III Думу 8 ноября 1907 г. По постановлению Думы от 4 декабря 1907 г. его передали в комиссию о неприкосновенности личности, которая 10 апреля 1909 г. представила свой доклад. До окончания полномочий III Думы законопроект остался нерассмотренным, и, согласно думскому Наказу, IV Дума начала его новое обсуждение. 10 декабря 1912 г. проект был передан в комиссию по судебным реформам, однако так и не получил утверждения в порядке общего законодательства.
Консолидирующую политическую и социальную функцию выполнял комплекс законопроектов о свободе совести. Столыпин считал принципиально важным найти «баланс интересов» между личностью, государством и «господствующей первенствующей Православной церковью». Вместе с тем он указывал, что «права и преимущества Православной церкви не могут и не должны нарушать прав других исповеданий и вероучений» (Столыпин П.А. Нам нужна Великая Россия. С. 53). По его мнению, допуская и оберегая свободу совести, государство должно оставить за собой «и право, и обязанность определять политические, имущественные, гражданские и общеуголовные нормы, вытекающие из вероисповедного состояния граждан» (Столыпин П.А. Нам нужна Великая Россия. С. 213). Отстаивая свободу совести и право выбора личностью соответствующей конфессии, Столыпин настаивал на четком законодательном закреплении этого права.
Так, в проекте «Об изменении законоположений, касающихся перехода из одного исповедания в другое», подчеркивалось, что каждому гражданину, достигшему 21 года, предоставляется право перехода «во всякое вероисповедание или вероучение, принадлежность к коему не наказуема в уголовном порядке». Дополнительно оговаривалось, что лицам, «желающим присоединиться к другому вероисповеданию или вероучению.., а тем более к православной вере, никто ни под каким видом не должен препятствовать в исполнении сего желания».
Этот законопроект, как и многие другие, не был принят. Столыпин внес проект 20 февраля 1907 г. во II Государственную Думу, но она до роспуска не успела его обсудить. Повторно законопроект был внесен в III Государственную Думу, по решению которой от 27 ноября 1907 г., передан в комиссию по вероисповедным вопросам. Доклад комиссии, представленный 10 апреля 1909 г., рассматривался в заседаниях общего собрания в июне 1909 г., по докладу редакционной комиссии - в октябре. Дума приняла проект и направила его в Государственный Совет. Однако последний не согласился с поправками Думы и высказался за восстановление правительственного проекта. Ввиду наличия разногласий была создана согласительная комиссия, которая, однако, так и не пришла к консолидированному решению.
Данный законопроект был направлен, прежде всего, на упрощение порядка перехода в православную веру людей, принадлежавших к иным конфессиям. Вместе с тем, Столыпин настаивал на юридической защите прав и чувств нехристиан. В проекте «Об отношении государства к отдельным вероисповеданиям» предусматривались меры наказания за оскорбление религиозных чувств лиц нехристианских вероисповеданий. Так, «виновный в поношении признанного в России нехристианского вероисповедания, либо его установлений или обрядов, или в поругании действием, или в поношении предмета религиозного чествования этого вероисповедания, за сие поношение или поругание наказывается: если оно учинено: 1) в молитвенном доме нехристианского вероисповедания или при совершении установленного этим вероисповеданием общественного служения, или публично, или в распространенных или публично выставленных произведениях печати, письма или изображении: арестом; 2) с целью провести соблазн между присутствующими: арестом на срок не свыше трех месяцев».
Виновный в «непристойном крике, шуме или ином бесчинстве, препятствующем отправлению общественного религиозного служения признанного в России нехристианского вероисповедания или учиненном в молитвенном доме сего вероисповедания, наказывается: арестом сроком не свыше двух месяцев». Если же «вследствие такого бесчинства прервалось религиозное служение или если такое бесчинство учинено толпою, то виновный наказывается: арестом на срок не свыше трех месяцев».
Также из законодательства исключалось указание на обязанность губернатора наблюдать, чтобы «никто не был совращаем из православия в другие исповедуемые в Империи религии».
Проект был внесен во II Государственную Думу 20 февраля 1907 г., однако не был рассмотрен. Повторно представлен в Думу третьего созыва, оглашен 27 ноября 1907 г. и передан на рассмотрение сначала в комиссию по вероисповедным вопросам, а затем, 25 января 1908 г., в комиссию по делам православной церкви. 10 октября 1909 г. отозван министром внутренних дел. Это действие было одной из тех уступок, которые Столыпину с 1909 г. пришлось одну за другой делать правоконсервативным силам в лице поместного дворянства.
Столыпину принадлежит важная роль в инициировании целого ряда проектов, снимавших вековые противоречия между православными, старообрядцами и сектантами. В этой связи выделяется проект «О порядке образования и действия старообрядческих и сектантских общин и о правах и обязанностях входящих в состав общин последователей старообрядческих согласий и отделившихся от православия сектантов», одобренный Советом министров 13 октября 1906 г.
Данный законопроект был разработан в целях реализации Именного Высочайшего указа от 17 апреля 1905 г., устанавливавшего в России свободу совести. В особом журнале Совета министров отмечалось, что справедливость и общественный порядок требуют осуществить обещанное. Всем старообрядцам и сектантам предоставлялось право свободного исповедания их веры и отправления религиозных обрядов по правилам их вероучений, создания самоуправляющихся религиозных общин и избрания духовных лиц, настоятелей или наставников, сооружения храмов, молитвенных домов, богоугодных заведений, а также право приобретать и отчуждать для осуществления целей общины, недвижимое имущество, образовывать капиталы, заключать договора, вступать в обязательства, подавать судебные иски и отвечать в суде. Исключение делалось для «последователей изуверных учений, самая принадлежность к коим наказуема в уголовном порядке». Отметим также, что образование новой общины являлось предметом решения губернатора, который мог разрешить или отказать по основаниям, не обозначенным четко в законопроекте. Зарегистрированным общинам дозволялось вести собственные книги гражданского состояния.
Рассмотренный проект был проведен Именным Высочайшим указом, данным Сенату 17 октября 1906 г., т.е. вступил в силу в период «междумья» в порядке чрезвычайно-указного законодательства по 87 ст. Основных законов. 20 февраля 1907 г. соответствующий законопроект (в числе семи других законопроектов, касавшихся осуществления права на свободу совести) был представлен во II Государственную Думу («Проект правил о старообрядческих и сектантских общинах»), однако до ее закрытия так и не был рассмотрен. 6 ноября 1907 г. этот законопроект был внесен на рассмотрение в III Государственную Думу. 27 ноября он был оглашен в общем собрании Думы, а 25 января 1908 г. передан в комиссии по старообрядческим вопросам и по делам православной церкви. Комиссия по старообрядческим вопросам, рассмотрев первый отдел проекта («О порядке устройства последователями старообрядческих согласий общин, а также о правах и обязанностях сих лиц»), 13 апреля 1909 г. постановила о его принятии.
Следом за этим данный отдел рассматривался в комиссии по делам православной церкви (заседания состоялись в апреле и мае 1909 г.). Особые возражения вызвал пункт о предоставлении старообрядцам права проповедования их веры. Поставленная на голосование ст. 1, регламентирующая данный вопрос, была принята большинством 9 голосов против 8 при 2 воздержавшихся без изменений. Правда, затем, 4 мая 1909 г., председатель комиссии по делам православной церкви, В.Н.Львов, голосовавший «за», заявил о присоединении своего голоса к числу противников предоставления старообрядцам свободы религиозной проповеди, ввиду «полной невыясненности того, что следует разуметь под понятием старообрядчества. 8 мая 1909 г. доклады комиссий по законопроекту были внесены в общее собрание Думы. Обсуждение проходило в мае-июне 1909 г.
Дума внесла в проект существенные изменения: старообрядцам предоставлялось не только свободное исповедание, но и проповедование веры; общинам дозволено объединяться в съезды по каждому отдельному вероучению или согласию на основании особых правил, утверждаемых министром внутренних дел; для открытия общины устанавливался явочный порядок и др. В части, касающейся старообрядческих общин, проект был принят Государственной Думой 2 июня 1909 г. В отношении сектантов – присоединен к проекту «Об инославных и иноверных религиозных обществах». 4 июня законопроект был передан в Государственный Совет и направлен им в специально образованную комиссию. Наиболее существенные поправки Думы были отклонены Государственным Советом, который высказался против предоставления старообрядцам права проповедовать свое вероучение и права собираться в съезды. Из перечня духовных лиц было исключено наименование «священнослужители по старообрядчеству» и т.п. Проект был передан в согласительную комиссию, затем возвращен в IV Думу, постановлением которой от 25 января 1913 г., передан в комиссию по вероисповедным вопросам, а 13 марта 1913 г. – в комиссию по старообрядческим вопросам. В результате проект так и не получил законодательного разрешения.
Также в порядке, предусмотренном 87 ст., были приняты Временные правила для узаконения браков неправославных. Тем самым решались проблемы статуса детей (ранее не записанные в православные метрические книги дети считались незаконнорожденными), наследства и т.д.
Выравнивание прав старообрядцев и сектантов с православными имело огромное значение для вовлечения в единый модернизационный процесс большого числа активных и инициативных граждан, принадлежавших к разным конфессиям.
Принципиально важный шаг был сделан Столыпиным в снятии разного рода национальных ограничений и, прежде всего, относительно еврейского населения. В собственноручной записке по этому вопросу премьер констатировал неестественность «озлобленного настроения пятимиллионного племени». Вместе с тем он выдвигал непременное условие: «никаких мер в порядке уступок революции, наглости и никакого ущерба коренному русскому населению». Поэтому, приходя в начале 1907 г. к выводу о необходимости отложить окончательное решение вопроса до созыва Думы, Столыпин отмечал, что «те области, в которых без Думы может работать правительство в еврейском вопросе, касаются отмены полицейских стеснений в черте оседлости и уравнения под одни правила всех [народностей] вне этой черты, а также уничтожения стеснений торговых».
Столыпин прекрасно понимал, что правительству эта мера авторитета не прибавит. «Люди, мыслящие страстно, не разберутся в чем дело и начнут кричать об измене; еврейство, желающее политического преобладания, сочтет себя обиженным «полумерою». Но правительство... не должно терпеть такого положения, при котором часть подданных может справедливо считать себя обиженными». Столыпин понимал, что от предоставления значительной части населения возможности передвигаться и работать «России будет не ущерб, а благо» (П.А. Столыпин: Переписка. М., 2004. С. 646-648).
Тем не менее, учитывая всю остроту и неоднозначность восприятия российским обществом еврейского вопроса, Столыпин поставил его решение в конкретную практическую плоскость. В подготовленном под его руководством проекте «О пересмотре постановлений, ограничивающих права евреев», подписание которого он настойчиво обосновывал во время аудиенций с Николаем II, предполагалось отменить: а) запрет на проживание отдельных категорий евреев (механики, винокуры, повара, мастера и ремесленники, проживающие без прекращения своего ремесла в течение десяти лет) вне черты оседлости на всем пространстве империи; б) запрет на приобретение в городских поселениях недвижимых имуществ; в) запрет на включение евреев в правление акционерных обществ, имевших земельную собственность.
Соответствующее решение правительства Столыпин провел в декабре 1906 г. Однако Николай II в письме к нему от 10 декабря 1906 г. отказался подписать Особый журнал Совета министров, заявив, что «несмотря на самые убедительные доводы в пользу принятия положительного решения по этому вопросу, – внутренний голос все настойчивее твердит мне, чтобы я не брал этого решения на себя. До сих пор совесть моя никогда меня не обманывала. Поэтому и в данном случае я намерен следовать ее велениям» (Переписка Н.А.Романова и П.А.Столыпина // Красный архив. 1924. Т. 5. С. 105).
В тот же день Столыпин в ответном письме царю предложил найти выход из сложившейся ситуации. «Только что получил Ваше повеление относительно оставления без последствий журнала по еврейскому вопросу. Вашему Величеству известно, что все мои мысли и стремления направлены к тому, чтобы не создавать Вам затруднений и оберегать Вас, Государь, от каких бы то ни было неприятностей. В этих видах, а не из желания испрашивать каких-либо изменений решения Вашего по существу, я осмеливаюсь писать Вашему Величеству. Еврейский вопрос поднят был мною потому, что, исходя из начал гражданского равноправия, дарованного Манифестом 17 октября, евреи имеют законное основание домогаться полного равноправия; дарование ныне частичных льгот дало бы возможность Государственной Думе отложить разрешение этого вопроса в полном объеме на долгий срок. Затем я думал успокоить нереволюционную часть еврейства и избавить наше законодательство от наслоений, служащих источником бесчисленных злоупотреблений. Все это послужило основанием в обнародованном с одобрения Вашего Величества правительственном сообщении объявить, что коренное решение еврейского вопроса является делом народной совести и будет разрешено Думой, до созыва которой будут отменены не оправдываемые обстоятельствами времени наиболее стеснительные ограничения. Затем еврейский вопрос был предметом обсуждения Совета министров, журнал которого и был представлен Вашему Величеству, что, несмотря на полное соблюдение тайны, проникло, конечно, в прессу и в общество, ввиду участия многих лиц в составлении и печатании этой работы. Теперь о еврействе вопрос будет стоять так: Совет единогласно высказался за отмену некоторых ограничений, но Государь пожелал сохранить их. Ваше Величестве, мы не имеем права ставить вас в такое положение и прятаться за Вас. Тем более неправильно, что Вы, Ваше Величество, сами указывали на неприменимость к жизни многих из действующих законов и не желаете лишь в порядке спешности и чрезвычайности даровать от себя что-либо евреям до Думы. Моя всеподданнейшая просьба поэтому такова: положите, Государь, на нашем журнале резолюцию приблизительно такого содержания: «Не встречая по существу возражений против разрешения поднятого Советом министров вопроса, нахожу необходимым провести его общим законодательным порядком, а не на основании 87 статьи Законов основных, так как 1) вопрос этот крайне сложен, 2) не представляется, особенно в подробностях, бесспорным, 3) не столь спешен, чтобы требовать немедленного разрешения за два месяца до созыва Государственной Думы». При таком обороте дела и министерство в глазах общества не будет казаться окончательно лишенным доверия Вашего Величества, а в настоящее время Вам, Государь, нужно правительство сильное. Затем, если бы Вашему Величеству было угодно, можно было бы резолютивную часть журнала переделать, не настаивая на 87 статье, и спрашивать разрешения Вашего Величества, внести ли вопрос в Думу, или разрешить его в порядке чрезвычайном. Простите мне, Ваше Величество, но я знаю, чувствую, что вопрос этот громадной важности. Если Ваше Величество не одобрите мои предложения и не разрешите мне прислать для наложения резолюции журнал, о возвращении которого никто пока не знает, позвольте приехать со словесным докладом в среду в 9 ½ часов вечера» (Переписка Н.А.Романова и П.А.Столыпина // Красный архив. 1924. Т. 5. С. 107). 15 декабря 1906 г. царь наложил на журнал Совета министров резолюцию «Внести на рассмотрение Государственной Думы».
Реализация, даже частичная, столыпинских проектов о правах и свободах граждан, безусловно, способствовала формированию в России нового типа личности – свободной, творчески активной, целеустремленной в выборе жизненной позиции и профессиональной ориентации. Именно такая личность и обеспечила динамизм экономического роста в стране, создала основу социальной мобильности и политической стабильности.
Источники: П.А. Столыпин: Программа реформ. Документы и материалы. В 2 т. Т. 1-2. М., 2003; Государственная Дума. Стенографические отчеты. 1907-1913 гг. СПб., 1907-1913; Государственный Совет. Стенографические отчеты. 1908-1914 гг. СПб., 1908-1914
Литература: Пожигайло П.А. Столыпинская программа преобразования России (1906-1911). М., 2007.
К.И. Могилевский
